АРХИВ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЕВА
Как и за что награждают журналистов в Кремле?
EXCLUSIVE
По многочисленным просьбам друзей, знакомых, слушателей, читателей – я просто обязан рассказать вам о том, что же, на самом деле, происходило в Кремле 27 июня, во время награждения телевизионщиков правительственными наградами. Какие только слухи ни льются со страниц нашей прессы!.. «Указ о награждении был секретным!». «Тайное награждение работников телевидения!». И в том же духе...
Да, конечно! Это был секретный указ! И только Арине Бородиной из газеты «КоммерсантЪ», в обстановке жуткой секретности, самым секретным приказом, или самым секретным звонком по телефону – все стало известно! Что именно? А то, что мы, награждаемые, все в секретных одеждах, таинственной ночью, накрытые секретными одеялами, пробрались в секретную комнату, в которой секретный человек наградил нас секретными орденами... Не читайте дур, и вам станет проще жить! Понимаете ли, дура – это навсегда! Дуры пишут отсебячину-бредятину, даже не ссылаясь на источник информации... Вот они какие, любительницы секретов!
А как было на самом деле?
Никаких секретов!
Звонок по телефону. Поднимаю трубку – звонит Лариса, милейшая девчонка, работает на НТВ, умница, красавица. Говорит: «Володя, поздравляю, тебя наградили! Ты должен быть там-то и там-то, во столько-то». О, как! Хм... интересно. Позже мне позвонил профильный министр, господин Сеславинский и сказал: «Владимир Рудольфович, поздравляю вас! Вам надо быть там-то и там-то». Ну честно говоря, я был уверен, что это программа «Розыгрыш» - сейчас где-то кто-то выскочит и крикнет: «Ага!». В ответ на мой вопрос, чем же меня наградили, все делали серъезные лица, и намекали: «Очень круто наградили, страшно круто, но чем, не скажем».
Итак, сбор награждаемых. Место было не тайное, традиционное - это вход через кремлевскую башню. Нам объяснили, что это награждение приурочено к годовщине телевидения, поэтому здесь одни телевизионщики. Мол, в этом году, решили, по профильному принципу, наградить телевизионщиков. Поэтому, наконец, дошла очередь и до вас. Но, у меня было совсем другое ощущение – будто закончились, наконец-то, кремлевские игры, борьба группировок за тех, «кого любим, а кого нет». И теперь, когда «самые любимые» уже награждены, можно раздать ордена и медали остальным. Как говорится – а вот и вам, на довесочек. На этот раз, довеском оказались НТВ, ТВЦ и РТР. Первый канал, среди награждаемых, отсутствовал.
Естественно, присутствовали директора каналов – поддержать нас, понаблюдать за нами, чтобы «дети вели себя прилично» и не хамили руководству.
По графику, награждение должно было состояться в 15.00. Нас собрали к двум часам дня – «чтобы проверить, правильно ли на вас оформлены документы, подписать...».
И вот у башенки стоят, волнуясь, телевизионщики, среди которых достаточно много узнаваемых лиц, и немало людей, никому неизвестных - это технические работники, операторы, менеджеры разного уровня. Судя по костюмам, многие надели похоронный комплект, включая зимние ботинки. Но что есть, то есть. Потому что большинству операторов никогда не приходилось бегать в галстуках и рубашках, поэтому ребята хотели выглядеть прилично, и это ответственно. Для них, начинавших работать еще в советское время, вручение государственных наград - совершенно не обесцененная, а очень важная тема.
Итак – мы стоим на входе в Кремль. В отличие от большинства, мне не напряженно, а весело - слишком много было в этой ситуации пафоса. На мое веселье народ смотрит как-то пугливо. Потом нам говорят: «Проходите!». Взволнованные герои телеэкрана пошли на приступ цитадели власти. Проходим мимо офицера службы безопасности, показываем документы. Отстояли очередь, чтобы сдать сотовые телефоны. Получили номерки. Поднимаемся по ступенькам. Народ волнуется – все-таки, нас принимают в Екатерининском зале Кремля.
И там началось: «Так! Фамилия? Вам вот это вручается. Ну-ка быстро прочитайте, все ли правильно в наградном листе? Подписали? Хорошо. Следующий!». Тут я узнал, что награжден Орденом Дружбы. Или, как остроумно повторил довольно старую шутку господин Экслер - Орден Дружбы с нужными людьми. Думаю, это недалеко от истины. Потом я читал, очень внимательно, за что же дается Орден дружбы – но так и не понял, почему мне, и с какими народами и как именно я дружу? Понял, за что орден выдается. Не понял – при чем здесь я? Хотя, ладно – укрепил дружбу, значит укрепил...
После ознакомления с наградными листами, начался следующий этап, когда нам было сказано: «Ага... да... ммм... вот пока время есть, вы извольте подождать». Где? – В буфете накрыты столы. Народ ест помадки, волнуется. «Старички» мучительно курят в специальной курительной комнате так, что туда зайти невозможно, можно вешать топор. Тут я замечаю большое количество людей в смокингах и понимаю - это музыканты. Говорю: «Ребята, по-моему, уже пора». И действительно: «Вас приглашают в зал!». Выходит милая трогательная женщина, очевидно, до этого подрабатывавшая в загсе, и хорошо поставленным голосом говорит: «Прошу награждаемых проследовать в Екатерининский зал!». Я подумал, что ей хотелось сказать «брачующихся», но она почему-то удержалась. Мы расселись в больших креслах. Вновь выходит «трогательная женщина» и «брачным» голосом говорит: «Поздравляю вас! Вы присутствуете в Екатериниском зале на вручении вам высоких правительственных наград! Вручение будет происходить...». А все ждут - кто же будет вручать? «Вручает награды... Руководитель администрации президента Сергей Семенович Собянин!». Среди награждаемых раздалось понурое «Ну-у-у!». Думали же, что сам президент. Слышу, как кто-то сзади пробурчал: «Черт! Попали! Значит, нас потом повезут в Ново-Огарево. Ну, все планы, все рушится!». Я подумал: «Вот народ зажрался!».
После чего начался инструктаж, - нам объясняли, как себя вести. «Вы выходите, проходите по ковровой дорожке. Идите лицом к камерам, иначе не будет вашей фотографии. Повернитесь левой стороной груди к Сергею Собянину, он вам прикрепит орден. После этого развернитесь лицом к камере - будет снимок».
Выходит Сергей Семенович Собянин, тихо, спокойно, даже как-то чувствуя некоторую неловкость от происходящего, говорит добрые слова, очень коротко. И дальше началось награждение.
Трогательная женщина, сбежавшая из загса, тяжелым голосом зачитывала в микрофон – кого приглашают, за какой наградой, кто таков этот человек... А мы радостно аплодировали. До меня немалому числу уважаемых людей вручили большие ордена. И тут дошла очередь до Ордена Дружбы – соответственно, до меня и Оксаны Пушкиной. Вызвали Владимира Соловьева. Иду медленно, потому что спина болит страшно – сорвал на футболе. Народ же решил, что это я специально так, вальяжно дрейфую. Проходя мимо оркестра, говорю: «Ребята, только не «Хава Нагилу»!». Они радостно похихикали, но, действительно, сыграли другое. Дошел я до Собянина. Прикрепил он орден. И все. Дальше я уже переживал за Гаяне Самсоновну, за своего редактора. И было очень приятно, когда Сергей Собянин сказал, вручая ей медаль: «Мне очень нравятся ваши программы. Я их смотрю. Большое вам спасибо!».
Когда-то, давным-давно, мы делали передачу с господином Собяниным, еще на телеканале ТНТ. Еще в те времена, когда ТНТ можно было смотреть... когда не было страха, что ты нарвешься на мерзость «Дома-2», передачи, участники и создатели которой заслуживают казни через утопление, повешение, сожжение и расстрел - за издевательство над русским языком и общечеловеческой моралью. Но это отдельная тема.
По окончании церемонии награждения Собянин говорит: «У меня две новости. Плохая - что мы не будем здесь пить шампанское, а хорошая - вас всех приглашает президент в Ново-Огарево на распитие шампанского». После чего все с гиканьем, радостью рассматривают награды: «А у тебя какая? А у тебя?». Обмена, правда, не было.
Затем, мы устроились в автобусы «Неоплан» и поехали. В салоне – страшная жара. Я говорю: «Слушайте, а кондиционер есть?». Сообщают, что нет кондиционера. Я удивляюсь и возмущаюсь: «Что ж такое! Сэкономили на кондиционерах? Как же так?! Кремлевский автобус без кондиционера?!». А мне говорят: «Владимир Рудольфович, сядьте спокойно, сейчас поймете, почему нет кондиционера». И вот тут-то я полюбил нашу российскую демократию. Выяснилось, что наши автобусы едут по путинскому маршруту, и от Кремля до резиденции Владимира Владимировича Путина можно доехать минут за пятнадцать. Товарищи, в Москве больше нет пробок в середине рабочего дня! Просто ты едешь и едешь. Действительно, очень просто. По Кутузовскому проспекту, свернешь потом на Рублевку - раз и все! Все очень быстро. И чего это москвичи возмущаются пробками? Машин никаких нет, никто не стоит на пути. Все спокойно и просторно! Только какие-то смешные милиционеры по дороге честь отдавали...
И спросил я тогда у людей, ехавших со мной в автобусе: «Любите ли вы демократию?». «Любим!», - отвечают они. И я тоже - так люблю демократию! Особенно, едешь, бывало, в кремлевском авто, и чувствуешь – хорошо, что в стране есть демократия! А не было бы демократии – здорово, здорово бы мы с вами еще мучились! А теперь демократия есть! Вот какая радость!».
И в этом радостном ощущении победы демократии, и отсутствия пробок на дороге, мы приезжаем в Ново-Огарево. Запускают нас вовнутрь. Заходим - красивый дом, красивые залы. Накрыты столы, - фрукты, шампанское. Кроме фруктов и шампанского, там уже находились Константин Львович Эрнст и Екатерина Андреева... Насколько я понимаю, Екатерина является тайным оружием Константина Львовича. Да и вообще, непорядок – журналисткая тусовка у президента, а Первого канала нет. Нехорошо как-то... Люди подумают, не дай бог, чего не так. Вот они и приехали.
Диалоги с Путиным
Появился президент, подошел к трибунке, установленной чуть вдали от столов. И сказал вполне разумные слова. Он сказал, что, конечно, журналисты, когда получают награды, всегда относятся к этому с сомнением, и вообще, это традиция русской интеллигенции - к наградам относятся, вежливо говоря, с сомнением. «Но в то же самое время, я хочу, - сказал президент, - чтобы вы понимали, что эти награды дает вам не кремлевская администрация, не правительство и даже не власть, это дает народ. Просто мы транслируем волю народную и вы должны их получать с гордостью».
После этого началось общение в неформальной обстановке. Путин много говорил об Олимпиаде, о том, каковы наши шансы на победу Сочи. К нему постоянно подбегали толпы людей. Все хотели с ним сфотографироваться. Было очень похоже на «Путин и дети». Или, что мы все в гостях у звезды. Будто бы Путин – это Андрей Малахов, и вокруг него все вертятся и просят: «Андрей! Андрей! Можно с вами сфотографироваться?». Выглядит довольно забавно. При этом, Путин был весьма вежлив и безотказен. «Можно вас за ручку взять?». - Можно. «А можно здесь встать?». - Можно. И так мучительно улыбался, пока с ним фотографировались... После чего он почувствовал, что все, жизнь уже теряет всяческий смысл, и сказал: «Пойдемте, может быть, на балкон?». Действительно, погода в этот день была замечательной, и все, с бокалами шампанского, орденоносцы и медаленагражденные, большим веселым гуртом вывалились на балкон. А там уже накрыты точно такие же столы с тем же шампанским. Пса, то есть лабрадора Конни, пока еще не было. Он появился позже.
На балконе общение с президентом началось с главного – к Владимиру Владимировичу ринулась Катя Андреева. Эрнст стоял счастливый, потому что этим самым было показано: наплевать мне, что наградили НТВ и РТР, главное, что наша – первая. И действительно Путин долго говорил с Катей Андреевой, хихикал о чем-то о своем так долго, что телевизионщики вежливо спросили у Эрнста: «Константин Львович, ну может все-таки уже хватит монополизировать президента?». Но нет, Константин Львович наслаждался картинкой, что вот беседуют Катя Андреева и президент, что все видят, - хотя в этот раз Первый канал и не наградили, но, все равно, он самый близкий, самый-самый любимый. А на самом деле, почти каждый подход к президенту - это такая забавная ярмарка тщеславия.
Катя Андреева долго стояла рядом с Путиным. Путин на нее смотрел, потом сказал: «Кать, по-моему, вы что-то с собой сделали». Она стала ему на ухо шептать, что именно сделала. Разговор был крайне оживленным, но, в конечном итоге, Катю удалось оторвать от президента. И к нему устремился господин Пушков, который рассказал Путину, что сейчас в Америке была издана статья об эволюции взглядов Пушкова, а также в очень важном журнале «Foreign affairs» была помещена его статья, в которой он объясняет мотивы выступления Путина в Мюнхене, и какая была реакция в американском политологическом сообществе... Путин внимательно слушал, слушал, и под конец сказал: «Господин Пушков, пришлите, пожалуйста, статью почитать».
Затем дошла и моя очередь. Я подошел к Владимиру Владимировичу волнуясь, - как-никак, наш президент. Хотя, честно скажу, - с большим удовольствие каждый раз, когда есть возможность, общаюсь с президентом, потому что у него очень живая, быстрая реакция. Умный человек. Я задал ему несколько вопросов. В том числе, и о международной политике – меня интересовала реакция Буша на Россию. Надо отметить, что Путин к Бушу относится реально хорошо, с большим уважением. Он не считает его глупым человеком, и это искренне. Путин был уверен, что американцам сделано хорошее предложение, и с большим нетерпением ждал поездки в Кеннебанкпорт. Кстати, я много лет жил в Кеннебанкпорте, рядом с имением Буша.
Потом я сказал президенту, что меня очень смущает раскол в российской элите, в частности, война между «Единой Россией» и «Справедливой Россией». И то, что наблюдается огромный отрыв власти от народа. И о бессмысленности работы журналистов, что нас не слышат, что мы можем рассказывать, ну например, про Арбитражный суд, можем рассказывать о любых нарушениях, которые происходят, но ничего не меняется, власть не принимает никаких мер - и это печально. На что Путин начал успокаивать: «Ну, не волнуйтесь, все будет хорошо». Но, возникает ощущение, будто наша работа просто не нужна!? А он говорит: «Ну, мне нравится, как вы работаете, продолжайте работать в полном объеме. Все у вас будет хорошо. Работайте, работайте!». Ну что ж, - кажется, на следующую осень у меня есть шанс выйти в эфир, хотя не факт, что надолго. Естественно, я сказал, что по-прежнему жду назначения на должность руководителя СМЕРШа. Если вы помните, я уже давно предлагаю создать такую структуру и разобраться, наконец, с чиновниками-хапугами. Путин улыбнулся и сказал: «Хорошо, буду иметь в виду». Похоже, есть смысл дождаться приглашения...
Еще я поделился с Путиным, что очень смешно наблюдать, как элита разбилась на воющие друг с другом лагеря, в том числе и внутри кремлевской администрации. С чем он согласился: «Да, действительно, это есть». А на фразу о том, что все стремятся присягнуть «путину лайт», президент сразу уточнил: «Что вы имеете в виду?». Объясняю, что «путин лайт» - это «как вы, но уже не вы». А он говорит: «По-моему, рановато. Главное – не надо дергаться!». Ну, и я тоже считаю, что рановато. Но, чтобы не дергаться, надо понимать вектор. А в стране никто этот вектор не озвучивает, мы не понимаем, куда движется страна. Президент был краток: «С этим я тоже согласен».
Когда же я завел речь про Зурабова – ничего конкретного в ответ сказано не было. Как обычно, в таких случаях. Хотя, признаюсь, что в целом, не о Зурабове, а вообще – Путин много про что рассказал, и было довольно интересно. С ним, вообще, интересно говорить.
В заключение разговора, конечно, я попросил о личной встрече. На что президент предложил: «Ну вот, сейчас, когда с Гватемалы вернусь... может быть, встретимся».
После меня к Путину подходило очень много людей. А у девушки Оли из Воронежа, похоже, совсем сорвало крышу, и она говорила с президентом так долго, что ко мне подошел Алексей Алексеевич Громов и сказал: «Надо спасать!». Ну это несложно, - после громкого «Оля! Домой!», девушка вздрогнула и замолчала, Путин рассмеялся и его удалось вытащить из цепких журналистких лапок. При этом, президент продолжал мужественно фотографироваться.
Иногда возникали моменты неловкого молчания, когда все пытались показать, что «да мы президента каждый день видим, что мы сейчас его смущать-то будем», и в какие-то минуты он оставался один, когда кто-то ушел, а остальные стеснялись подойти. А потом словно вспоминали о чем-то и набрасывались на президента группками, и начинали стремительно и помногу фотографироваться. Это было трогательно.
Да, - про собачку. Вдруг появилась Кони, лабрадор президента. Собачка радостно шастала под столами, тут же всем понравилась, и народ кинулся с ней фотографироваться. Иногда мне казалось, что Кони здесь популярнее всех.
Но, самое главное. Эта встреча с президентом окончательно сподвигла меня реализовать давнее желание – хочу написать книгу о Владимире Путине. Не из тех славных жизнеописаний, что уже опубликованы о президенте, нет. Мне всегда был интересен взгляд простых людей на президента Путина. Не окружения. Там все понятно и однообразно. А именно взгляд россиян, - что о нем говорят, как они его видят. Вот где сгусток чувств, вся палитра эмоций. Вот где гремучая смесь мудрости, злословия и слепоты человеческой.
И сейчас, вновь пообщавшись с президентом, я понял – такая книга нужна.
«Владимир! Почему вы не отказались от награды?»
В ноябре, когда награждали первую часть телевизионщиков, я возмущался. И об этом, естественно, много судачили на «радиостанции слева». Я их понимаю – они меня обожают, и им надо о чем-то говорить... Но, посудачили все как-то мимо, не заметив, что тогда я возмущался тем, что не наградили многих достойных людей – Гаяне Амбарцумян, Оксану Пушкину, и других. Теперь, надо признать, что справедливость восторжествовала – мастера, за которых я переживал, получили свои медали и ордена.
Считаю ли я достойным то, что и меня наградили? Не мне судить, не мне решать. Меня спрашивают, почему я не отказался от награды? А потому что отказ от государственной награды - это есть жесткое несогласие с властью. А мне нравится Путин, я реально поддерживаю Путина.
Но, к тому, что меня наградили, я отношусь очень скептически, понимая, что имею к этому опосредованное отношение. Я знаю, что есть очень много гораздо более достойных людей, которые ничем не награждены. А мое награждение условно – это, скорее, проявление хорошего отношения моего непосредственного телевизионного начальства, в частности, генерального директора канала НТВ Валерия Михайловича Кулистикова. Валерий Михайлович многое сделал ради того, чтобы наградили стольких сотрудников НТВ, и за это ему, конечно, большое человеческое спасибо!
В целом же, я считаю, что ордена – сугубо военная награда. Я понимаю, когда люди получают боевые награды за реально совершенные подвиги. Иначе, всегда вспоминаю мудрость Адольфа Соломоновича Шаевича, у которого я поинтересовался во время интервью, чем он награжден. Он сказал: «У меня две награды». Спрашиваю: «За что?». Он ответил: «Первая за то, что я дожил до пятидесяти, вторая - до шестидесяти лет». Невольно возникает ощущение, что за тот факт, что мы дожили до года раздачи наград на телевидении, нас всех и наградили... потому что понять, кого и за что наградили, - я не способен.
Невозможно понять, почему этому досталась такая награда, а тому другая. Почему Гаяне Самсоновна Амбарцумян, отработавшая на телевидении 30 с лишним лет, если не 40, получает медаль «За заслуги перед Отечеством 2 степени», а Владимир Владимирович Познер получает «За заслуги перед Отечеством 4 степени», но уже орден?.. Гаяне Самсоновна – мой шеф-редактор на НТВ, абсолютный гений, выдающийся человек, равных ей на телевидении нет. И мне было приятно, что Гаяне Самсоновну наградили. Но вопрос, - чем и как награждают?
Почему Владимир Михайлович Кулистиков получает «Орден почета» и Алексей Пушков получает тот же «Орден почета»? Критерии совершенно непонятные, очень условные, и между собой, по большому счету, никак не связанные.
Во многом, все эти награды говорят о том, как кто к кому относится в администрации. И кому что досталось, в результате некоей борьбы. Никакой логики в этом я не вижу.
И скажу вам честно - ощущение всегда одно. Награждение - это, конечно, приятно. Ну как же, - отметили твои заслуги. Но с другой стороны, когда ты смотришь вокруг, кого наградили и чем, то понимаешь, насколько это, вежливо говоря, не имеет никакого отношения к реальным заслугам. И насколько в этом важно другое - а тебя уже до этого награждали или нет? Если у тебя уже была медаль, то можно и орден, а если нет – нельзя. А вот твое начальство награждено, а тебя уже нельзя. А вообще люди звонили и говорили: «Надо бы тебя исключить из списка приглашенных и награжденных, потому что ты себя плохо ведешь!». А еще... Ну что же это такое?! Детский сад!
Вы знаете, где нет «детского сада»? Когда сидишь рядом с ребятами, у каждого из которых орденский «иконостас» на груди, и все сплошь боевые награды. И они будут тебе говорить, что твой орден Дружбы народов – достойная, правильная награда, что ты его заслужил своей работой. Но мне, при этом, становится крайне неловко. Ощущение фантастического неудобства, потому что вот они – боевые ордена у настоящих мужиков, получивших их в кровавых чеченских кампаниях. И рядом – Орден дружбы, врученный журналисту... Они – достойны! А мы?
Самое забавное – на церемонии нам сказали, что эти награды обеспечивают амнистию по некоторым статьям УК. Но, есть ощущение, - если меня будут принимать за мои журналисткие расследования, то нарисуют такие статьи, что никакие ордена и амнистия не помогут. Поэтому, даже такой козырь нам не интересен... Вот так.
Обсуждение на форуме Forum.Treli.ru
Владимир Соловьев - Авторская программа "Соловьиные трели", радиостанция "Серебряный дождь"
ЧИТАТЬ АРХИВ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЕВА
04.07.2007, 07:15
