Аналитика
Забастовка на Всеволожском заводе Ford - не все так однозначно
EXCLUSIVE
На заводе Ford, во Всеволожске, проходит забастовка. Рабочие остановили конвейер и требуют повышения заработной платы. И кое-что, в этой ситуации, меня огорчает. Не сам факт забастовки, а то, как он проводится.
Я хочу понять – насколько справедливы требования забастовщиков? Но, объективности ради, в этом вопросе следует выслушать обе стороны – и рабочих, и администрацию завода. Сегодня, 21 ноября, в первую очередь, я дозвонился до Екатерины Кулиненко, пресс-секретаря представительства компании Ford.
Владимир Соловьев: Екатерина, я Вам задам пару вопросов, которые я также хочу задать потом и забастовщикам.
Екатерина Кулиненко: Да, конечно.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, а кто эти люди, которые работают на заводе во Всеволожске? Они до этого работали в автомобильной промышленности? То есть, являются ли они какими-то уникальными специалистами, которых искали по всей стране, и все они гении мирового производства?
Екатерина Кулиненко: На заводе работают люди, как правило, из Всеволожского района. Это город в 3 км от Петербурга. У них не было опыта работы на автомобильном предприятии, поскольку, автомобильной промышленности в Ленобласти до прихода сюда компании Форд не было. Это сейчас Петербург становится русским Детройтом. Но, в 2002 году, когда завод Форд открывался, такого не было и в помине. Все сотрудники прошли обучение непосредственно на производстве Форде…
Владимир Соловьев: То есть обучал их Форд?
Екатерина Кулиненко: Да.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, а какая средняя зарплата во Всеволожске?
Екатерина Кулиненко: Во Всеволожске…
Владимир Соловьев: Не на заводе, а вообще - в этом регионе?
Екатерина Кулиненко: Я поняла. Вы знаете, наверное, не ошибусь, если скажу, что по Ленобласти, куда входит Всеволожск, средняя зарплата 11–13 тысяч рублей.
Владимир Соловьев: А на заводе?
Екатерина Кулиненко: 21500.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, а если сравнивать оплату работников завода Форд с оплатами работников АвтоВАЗа, ГАЗа, Калининградского завода, то, насколько они отличаются?
Екатерина Кулиненко: Вы знаете, Владимир, я не могу за коллег говорить из других автомобильных компаний, но, как Вы понимаете, мы не просто предлагаем зарплату какую-то, с потолка. Мы исследуем все цифры по зарплате, соцпакеты не только в Ленобласти, среди крупных промышленников, но и, естественно, по автомобильной отрасли. И Форд предлагает зарплату выше средней зарплаты в автомобильной отрасли – это точно. И выше средней зарплаты в регионе. В этом, в общем-то, и позиция: предложить более конкурентный пакет, чтобы получить лучших людей.
Владимир Соловьев: А когда Вы говорите о пакете, это что такое? Вот соцпакет – это что?
Екатерина Кулиненко: Соцпакет – это медицинская страховка, компенсируемое питание, то есть обед на заводе 110 рублей комплексный, это транспортировка на автобусах туда и обратно, то есть до места работы и обратно, скидки на приобретение автомобилей. Спортзал, например, есть на заводе…
Владимир Соловьев: Может, они работают по 100 часов в неделю?
Екатерина Кулиненко: Ну, нет. Во-первых…
Владимир Соловьев: То есть, трудовое законодательство соблюдается?
Екатерина Кулиненко: Есть трудовое законодательство. Конечно, компания работает в его рамках. Если мы просим и предлагаем сотрудникам выйти на сверхурочную работу, то опять-таки, по законодательству, сверхурочные часы оплачиваются в 2 раза больше, по сравнению с обычным жалованием.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, Екатерина, а есть очередь из желающих устроиться на завод, на работу?
Екатерина Кулиненко: Сложный вопрос вы затронули, потому что как в России сейчас на трудовом рынке, это касается и крупных городов, таких как Москва и Питер, это начинает касаться и области, которая ближе к городу, уровень безработицы падает. И сейчас в Петербурге он 0,1%, это распространяется примерно и на регион вокруг завода. Но, тем не менее, желающие придти работать в компанию есть. Даже сейчас, когда проходит забастовка, мы периодически видим, как к контрольно-пропускным пунктам подходят люди, которые интересуются, спрашивают, а как можно устроиться на работу.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, сколько людей бастует из работающих? Сколько всего работают, и сколько бастуют?
Екатерина Кулиненко: Смотрите. Сейчас завод не работает, мы остановили производство, по тем причинам, что.… И не допускаем работников никаких на завод, потому что если завод стоит, то зачем там находиться сотрудникам? Это небезопасно и, в общем-то, просто ни к чему. Компания провела опрос: по законодательству мы должны распространить такие бюллетени, где сотрудники, которые не хотят бастовать, которые готовы приступить к работе, но им мешают обстоятельства, должны расписаться, указать фамилию, имя, паспортные данные. И, соответственно, эти люди получат оплату за вынужденный простой, такая формулировка есть в Трудовом Кодексе, - две трети своего жалования. Таких людей 950 человек, то есть у нас есть 950 бюллетеней, люди которые отказались бастовать.
Владимир Соловьев: А сколько всего работают?
Екатерина Кулиненко: Сейчас 1900 человек занято непосредственно на заводе, то есть 700 человек еще, по нашим расчетам, приняли участие в забастовке и 300 человек – это то, что называется временно отсутствующие - кто-то в командировке, кто-то в декретном отпуске, и так далее…
Владимир Соловьев: Вот те, которые бастуют, 700 человек, у них средняя зарплата 21500? Или это средняя зарплата с учетом высокой зарплаты руководства и низкой зарплаты сотрудников?
Екатерина Кулиненко: Нет, средняя зарплата оценивается по зарплате именно сотрудников цехов. При расчетах средней зарплаты и 21500 не включают зарплату, например, директора завода.
Владимир Соловьев: Понял. Скажите, пожалуйста, бастующих… их забастовка признана судом правомерной?
Екатерина Кулиненко: Мы не подавали в суд по забастовке, которая началась 20 ноября, но забастовка, которая состоялась 7 ноября, и называлась «предупредительной», позавчера Леноблсуд вынес решение о незаконности той забастовки.
Владимир Соловьев: А сколько хотят получать работники? Вот сейчас они получают 21000, а, сколько они хотят получать?
Екатерина Кулиненко: 21000 – это средняя. Есть поменьше, есть значительно побольше. А сейчас требование профсоюза - привязать базовый оклад, то есть минимальную заработную плату, к прожиточному минимуму в Петербурге, только не к одному, а к восьми, что в сумме дает цифру 28000 рублей. Как минимальная заработная плата. То есть, посчитав и обдумав предложение, точнее требования рабочих... мы прокалькулировали и получили, что увеличение зарплаты должно составить, по мнению профсоюза, 30%.
Владимир Соловьев: А почему тогда просто не закрыть, к чертовой матери, завод, и не перевезти его в другую страну? Вот с какого момента закрытие завода будет эффективным?
Екатерина Кулиненко: Вы знаете, вопрос справедливый, его задают очень многие, и даже внутри компании…
Владимир Соловьев: Нет, а просто к этому и идет. Рабочие не очень хорошо понимают, что, вежливо говоря, они нафиг никому не нужны. И что, в конечном итоге, для Форда потеря вот этого завода во Всеволожске не значит ничего.
Екатерина Кулиненко: Ну, скажем так. Мы пришли на рынок, мы объявили свои инвестиционные планы, мы же собираемся расширяться в следующем году...
Владимир Соловьев: Ну и построите в Казахстане, будете из Казахстана гнать автомобили с завода. Никакой проблемы нет. Просто еще куча японцев, посмотрев на пример Форда, не пойдут на российский рынок.
Екатерина Кулиненко: Мне тоже интересно мнение коллег, которые сейчас в Петербурге и в Ленобласти, начинают…
Владимир Соловьев: Нет, ну они посмотрели – поняли, потому что рабочие хотят 8 минимальных прожиточных минимумов. Почему 8, а не 28? Почему 8, а не 10? Почему 8, а не 15? Сейчас мы выясним у рабочих, что они думают. А главное, не понять - Форду-то они зачем?
Затем я решил связаться с руководителем профсоюзного комитета Всеволожского завода, Алексеем Этмановым. Разговор получился, мягко говоря, странный.
Владимир Соловьев: Алексей, здравствуйте!
Алексей Этманов: Здравствуйте!
Владимир Соловьев: Алексей, я только что беседовал с Екатериной Кулиненко. Скажите, пожалуйста, Алексей, какие у вас средние зарплаты?
Алексей Этманов: Средняя зарплата на Форде порядка 19–20 тысяч.
Владимир Соловьев: Ну, вот у тех людей, семи сотен, которые бастуют, у них какой разброс в зарплатах?
Алексей Этманов: По-моему, такой и есть.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, эти люди давно работают на Форде?
Алексей Этманов: Да, многие работают уже больше 2-х лет.
Владимир Соловьев: То есть давно, это максимум 3 года?
Алексей Этманов: Это больше 2-х лет.
Владимир Соловьев: Я понимаю, это сколько?
Алексей Этманов: Заводу всего 7 лет. Бастуют те, которые недавно пришли, и бастуют те, которые работают 5 лет на этом заводе.
Владимир Соловьев: Понятно. А рабочие каких профессий бастуют?
Алексей Этманов: Всех. Те, кто участвует в сборке автомобилей, в сборке, сварке, покраске, все бастуют.
Владимир Соловьев: Понятно. Алексей, скажите, пожалуйста, а зарплата, которую сейчас получают рабочие, выше или ниже тех зарплат, которые получают другие люди аналогичных профессий во Всеволожске?
Алексей Этманов: Вы знаете, Вы тоже нас решили равнять с регионом, да?
Владимир Соловьев: Я хотел бы просто понять, насколько это отличается?
Алексей Этманов: Отличается? Наши зарплаты выше.
Владимир Соловьев: Выше. Алексей, скажите, пожалуйста, вот те люди, которые работают, обладают каким-то уникальными профессиональными качествами, с которыми они пришли в Форд, или Форд вас научил?
Алексей Этманов: Конечно. Вы пробовали когда-нибудь красить автомобиль?
Владимир Соловьев: Вы когда-нибудь в жизни пробовали вести радиопередачу?
Алексей Этманов: Да, пробовал.
Владимир Соловьев: Тогда, Алексей, ведёте Вы ее плохенько. Поэтому отвечайте, пожалуйста, на конкретный вопрос. То есть, вас научили…
Алексей Этманов: Есть маляры, есть сварщики, есть сборщики…
Владимир Соловьев: Вас научили на Форде, то есть вас учил Форд? Или вы пришли уже состоявшимися профессионалами?
Алексей Этманов: Мы учились на Форде.
Владимир Соловьев: Те вы учились на Форде?
Алексей Этманов: Да.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, - по сравнению с зарплатами на других автомобильных заводах, вы получаете больше, меньше или столько же?
Алексей Этманов: Может быть, чуть больше.
Владимир Соловьев: Вы получаете чуть больше.
Алексей Этманов: Да.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, вы находитесь в тяжелых условиях труда по сравнению с другими автомобильными заводами?
Алексей Этманов: Примерно такие же - условия везде одинаковые.
Владимир Соловьев: На ГАЗе и ВАЗе, если сравнивать? Или если сравнивать с иностранными производителями?
Алексей Этманов: С любым, конвейер везде одинаковый.
Владимир Соловьев: Конвейер везде разный. Я был на заводах в Калининграде, я был на заводах в Детройте, был на заводе ГАЗа в Нижнем Новгороде, должен сказать вам по секрету - конвейеры очень сильно отличаются. Хуже, чем на ГАЗе я давно не видел нигде.
Алексей Этманов: Может быть… только на ГАЗе я не был. Но Рено-Автоваз, Форд, Хендай… конвейеры похожи.
Владимир Соловьев: То есть, на иностранных современных производителях конвейеры похожи. Если вы сейчас уволитесь с завода, - вам удастся найти себе алогичную относительно высоко оплачиваемую работу?
Алексей Этманов: Да, удастся.
Владимир Соловьев: А где?
Алексей Этманов: Четыре автозавода вокруг.
Владимир Соловьев: Скажите, пожалуйста, а почему просто не увольняетесь с завода и переходите туда?
Алексей Этманов: А зачем?
Владимир Соловьев: Понятно.
Алексей Этманов: Есть условия труда на конкретном автомобильном заводе. Остальные заводы подтягиваются под эту же планку.
Владимир Соловьев: Понятно. А скажите, пожалуйста, - вы учитываете то, что для Форда, в принципе, этот завод не является значимым? Что произойдет, если Форд просто закроет этот завод?
Алексей Этманов: Мы рассматривали все эти возможности.
Владимир Соловьев: И что? Подумали на эту тему?
Алексей Этманов: Ничего не поделаешь - есть еще четыре автозавода.
Владимир Соловьев: То есть, вам это глубоко безразлично?
Алексей Этманов: Если Форд не хочет… компания, которая имеет возможность, но не имеет желания разговаривать с работниками.
Владимир Соловьев: А почему они должны с вами разговаривать? Скажите, пожалуйста, - какая мотивация для разговора?
Алексей Этманов: Всемирное заявление Форда о договоре компании между работниками.
Владимир Соловьев: Так. Но, предыдущий суд вы проиграли.
Алексей Этманов: Причем здесь суд и заявление компании о социальном партнерстве?
Владимир Соловьев: Объясню. Потому что социальное партнерство как таковое подразумевает социальную ответственность как с одной стороны, так и с другой. Когда вы объявляете забастовку, вы не прислушиваетесь к другой стороне. Суд признает вас неправыми. Но вам это наплевать.
Алексей Этманов: Он не признал нас неправыми. Он признал забастовку незаконной.
Владимир Соловьев: Правильно. Обозначает ли это, что вы будете платить деньги из своего кармана или понесете финансовые потери?
Алексей Этманов: Закон написан так, что у нас в России законную забастовку нельзя провести.
Владимир Соловьев: То есть, я правильно понимаю, что вам дико нравится выкручивать руки тем несчастным иностранным идиотам, которые допустили две ошибки: первое - окрыли завод в России; второе - взяли вас на работу?
Алексей Этманов: Знаете, мотив передачи интересный у вас получается. Вы пытаетесь обвинить нас в том, что мы пытаемся улучшить условия труда.
Владимир Соловьев: Нет, вы только что сказали другое. Что на Форд, который вас выучил, вам наплевать, что вокруг четыре завода, куда вы с радостью перейдете.
Алексей Этманов: Нет, не с радостью перейдем. Мы сказали, что будем иметь возможность найти такую же работу.
Владимир Соловьев: Нет, вы сказали, что вам Форд безразличен. То есть, получается - Форд взял вас с улицы, научил…
Алексей Этманов: Нас от ларьков набрали…
Владимир Соловьев: Нет, не от ларьков. Но, вы не были профессионалами автомобильных специальностей до того момента, пока не стали работать на Форде.
Алексей Этманов: То есть, мы не владели теми специальностями, которыми овладели здесь. Если вы это хотели услышать.
Владимир Соловьев: Я просто это констатирую.
Алексей Этманов: А что констатировать. Я вам сказал, что люди обучались здесь на Форде, потому что здесь своя специальная программа обучения. Так же люди обучаются на Хендае и других автозаводах…
Владимир Соловьев: Каждый раз, когда вы перечисляете, получается, что заводы виновны в том , что они вас взяли… Вам безразлично законодательство… Это ваше право - требовать улучшений условий, но вы не хотите дождаться окончания срока действия действующего договора, и в рамках существующего договора с Фордом пересмотреть свои условия труда. Вам нравится выкручивать руки. Я правильно понимаю?
Алексей Этманов: Неправильно понимаете, по той причине, что Форд проводил переговоры по старому коллективному договору, по протоколу разногласий, в течении 5 месяцев, и ни один пункт не был утвержден. И мы всего лишь пытались в рамках закона обязать Форд...
Владимир Соловьев: Но, только что вы сказали, что закон вам не нравится, и в суде вы проиграли. И тогда вы объявляете этот закон несправедливым.
Алексей Этманов: У вас получается обвинение Этманова вместе с профсоюзом…
Владимир Соловьев: Я вас вообще пока что ни в чем не обвиняю.
Алексей Этманов: Профсоюзы в любой стране мира... Вы были в Детройте и видели там… (прерывает разговор)
Владимир Соловьев: Алексей я был в Детройте. Я хорошо понимаю, что страна другая…
Вот так, сразу стало понятно, после беседы с Алексеем Этмановым, что рабочий класс привык, когда его гладят по головке, и не выдерживает тяжелой беседы. К сожалению, господин Этманов не захотел разговаривать с нами – он бросил трубку.
А все то, что происходит на заводе, напомнило мне другую историю - когда на АвтоВАЗе рабочие пытались побастовать, то появился ОМОН и все закончилось. На ГАЗе тоже все как-то без иллюзий было. Но здесь… Меня огорчило и то, что Алексей не проявил никакой корпоративности.
Имеет ли право рабочий бороться за свое улучшение условий труда – бесспорно. Но, если ты подписываешь коллективный договор, то извини - до окончания срока его действия ты должен ему следовать. Это если ты пытаешься действовать законными методами.
В процессе общения, возникли еще несколько вопросов по забастовке во Всеволожске. Я решил вновь уточнить кое-что у Екатерины Кулиненко.
Владимир Соловьев: Екатерина, скажите, пожалуйста - 700 и 900 человек, это рабочие и управленцы? А рабочих сколько из этих 900, которые готовы работать?
Екатерина Кулиненко: Трудно сказать… Потому что, я полагаю, - если мы из этих 950 вычтем 200 сотрудников офиса…
Владимир Соловьев: То есть, остальные – это рабочие?
Екатерина Кулиненко: Да.
Владимир Соловьев: То есть, рабочих примерно половина. Понятно. Скажите, пожалуйста, как вообще работает система коллективного договора? Этманов говорил, что договор был в плане утверждения. И, вообще, вежливо говоря, господин Этманов вел себя не очень адекватно в нашей беседе… Звучало какое-то колоссальное самодовольство - что хочу, то и ворочу.
Екатерина Кулиненко: Отчасти, так есть. Мне позвонила коллега с завода и сказала, что пикетчики окружили предприятие, и не дают возможности сотрудникам офиса пойти на работу. Что касается коллективного договора… то он заключается каждый год. Коллективный договор, который сейчас действует на заводе, подписан 28 февраля текущего года и, соответственно, истекает 1 марта 2008 года, тогда стороны и сядут за стол переговоров. Есть более чем достаточно времени, чтобы обсудить требования профсоюзов и условия следующего коллективного договора. Поэтому, утверждения, что он не подписан или недоподписан… не очень-то и обоснованы - коллективный договор подписан.
Владимир Соловьев: Скажите, Этманов является лидером профсоюзов?
Екатерина Кулиненко: Да, он является председателем профсоюзной организации.
Владимир Соловьев: При этом он еще и работает?
Екатерина Кулиненко: Это не запрещается законодательством.
Владимир Соловьев: В том плане что он не является освобожденным работником...
Екатерина Кулиненко: Нет, в настоящий момент нет.
Владимир Соловьев: Очень хорошо – то есть, он и рабочий и профсоюзный деятель. А скажите, пожалуйста - вам коллеги не звонили с Тойоты, и не говорили: «Слушайте, ребята, мы на вас на смотрелись… а мы, пожалуй, не будем открывать заводы в России.»
Екатерина Кулиненко: Пока я получаю звонки с поддержкой от коллег по цеху.
Владимир Соловьев: А такого рода проблемы еще где-нибудь существуют в России на автомобильных заводах?
Екатерина Кулиненко: Я думаю, что мы слышали только разговоры о забастовочных движениях на АВТОВАЗЕ.
Владимир Соловьев: Но, там, как я понимаю, ОМОН быстро разобрался.
Екатерина Кулиненко: Но, мы не можем... Не могу прокомментировать, не была там.
Владимир Соловьев: Понятно. Господин Этманов упомянул Всемирную декларацию Форда о социальном партнерстве. Что за декларация? В чем ее суть?
Екатерина Кулиненко: Всемирная декларация о партнерстве… Трудно сказать, на что он ссылается. Возможно, речь идет о том, что на всех заводах Форда существуют профсоюзы, на всех заводах Форда администрация сотрудничает с профсоюзами… Но это совершенно ничего не меняет. Собственно, то же самое происходит у нас на заводе или должно происходить. Администрация не отрицает наличие профсоюза, готова переговариваться… Есть примеры - тот же самый коллективный договор, ведь он не просто так подписан. Он был обсужден и администрацией и профсоюзом, в договоре стоят подписи и директора завода и лидера профсоюза.
Владимир Соловьев: А кто лидер профсоюза?
Екатерина Кулиненко: Алексей Этманов.
Владимир Соловьев: То есть, он подписал, а потом типа сказал… Ясно. Спасибо, Екатерина.
Многие хирурги, получающие 12000 рублей в месяц, с интересом узнали, что "самой сложной" и, поэтому обязанной быть высокооплачиваемой, работой в стране является работа маляра, которым является господин Этманов.
Извините, но маляров очень много. И научить этой профессии можно любого… просто любого. Нет в этой профессии никакой уникальности. Тем более, что тот же Форд берет вас и учит. Кстати, главное-то в профессии – не только ее наличие, но и качество труда, об этом еще Карл Маркс писал.
У нас же в России, на примере забастовки во Всеволожске, наглядно продемонстрированы ошибки власти. Именно власть виновата в том, что такие ситуации возможны. Необходимо изменить систему трудовых отношений. На Филиппинах нет прямых договоров между иностранными компаниями и работниками. Там все общаются с администрацией промышленной зоны. И никому не приходит в голову выламывать руки руководству компаний. Так что, все наши замечательные забастовщики могут капитально навредить – а вдруг все иностранцы разом перенесут свои производства из России в ту же Азию? Потеряют все – и рабочие, и государство.
Если говорить об уровне зарплат – основном требовании российских фордовцев… то это смотря с чем сравнивать. Глупо сравнивать с Европой – тогда можно еще и с США сравнить, но заранее сопоставив все экономические показатели, включая уровень жизни. Глупо сравнивать с Китаем – у нас-то зарплаты повыше будут. На уровень зарплаты влияет множество различных факторов – сходу никто и ничего не решит, на отдельно взятом предприятии. Не может завод, расположенный в России, существовать вне российской экономической реальности… Завод во Всеволожске, а зарплата как в Детройте? – Так не бывает.
Меня удивляет и огорчает другой момент – отсутствие корпоративной солидарности, благодарности и дальновидности. Думаю, что такая зарплата, которая уже есть на Всеволожском Форде, такой социальный пакет – мечта сотен тысяч россиян. Плюс – обучение современной и востребованной профессии. И взять все это порушить? Уничтожить протестом даже не большинства, а только части трудового коллектива? Что-то здесь не так… неоднозначно.
Владимир Соловьев
21.11.2007, 17:24
